Исаак Ефимович Гольдберг. Часть 2

Часть 2 «Я часто рисковал и добивался нужных результатов»

- Вы проработали на одном предприятии всю жизнь?

- Нет, в середине шестидесятых годов в Москве стали создавать центр переработки пластмасс литьём под давлением на базе старого Дорогомиловского химического завода имени М.В. Фрунзе, производящего компоненты различных красителей. Завод находился в самом центре Москвы на Бережковской набережной. Очень быстро построили большой инструментальный цех для изготовления пресс-форм. Закупили импортные литьевые машины. И вот тогда срочно потребовались конструктора по пресс-формам, которых на заводе не было. При центральном конструкторском бюро (ЦКБ) завода, занимающимся ещё оставшимися старыми производствами, набрали новую группу специалистов, которые должны были освоить все премудрости абсолютно незнакомого им дела. Стали искать перспективного конструктора, который смог бы не только обучить этих людей азам конструирования литьевой оснастки, но и без большого промедления обеспечить новое литьевое производство чертежами высокоэффективных литьевых форм. Когда мне предложили занять это место, я с радостью согласился, так как предоставлялась реальная возможность в полной мере проверить свои силы в ответственной, полностью самостоятельной деятельности.

С начала сентября 1964 года я уже работал в ЦКБ завода в должности завсектором. Совмещая обучение людей с выпуском чертежей для реального производства, мне пришлось самому начертить сборки литьевых форм для получения целого ряда литьевых изделий. Кроме того, активно использовались типовые чертежи, принесённые мной с Карачаровского завода пластмасс.

В процессе выполнения чертежей деталей форм и изучения простейших типовых сборок, конструкторы учились правильному оформлению чертежей литьевых форм, а также азам технологии литьевого производства.

На небольшом испытательном участке при инструментальном цехе, где стояли две литьевые машины, начинающие конструкторы, вместе со мной и местным технологом, участвовали в доводке своих пресс-форм до рабочего состояния, а также в отработке технологического режима их работы.

- Много было трудностей у молодого коллектива?

- Достаточно. Например, новый инструментальный цех довольно долго не мог наладить ритмичную и продуктивную работу. Уже при мне сменилось три начальника цеха, у которых не получалось навести элементарный порядок в силу своей абсолютной некомпетентности. Последний, с характерным прозвищем «Печник», ответственность за свои неудачи пытался переложить на смежников, совместно с инструментальщиками, выполнявших ту или иную работу. Излюбленным «громоотводом» для него являлись конструкторы литьевых форм. Помню, как в один «прекрасный» день в проходной завода появился плакат следующего, зловещего по тем временам, содержания: «Группа Гольдберга срывает сроки правительственного задания…». Чтобы пресечь этот провокационный выпад, мне пришлось обратиться в партком завода. Член парткома Соловьёв Евгений Васильевич, который раньше работал в ЦКБ завода и меня хорошо знал, заставил провокатора снять плакат. Случилось так, что именно Евгению Васильевичу поручили возглавить инструментальный цех. И он сумел за короткое время навести в нем порядок. Были созданы условия для перехода к нам высококвалифицированных слесарей и станочников с других предприятий, создана компетентная команда специалистов, возглавивших все участки производства. Цех в скором времени заработал ритмично и слаженно. С конструкторами были налажены нормальные отношения, подразумевавшие ответственность за свою работу без ссылок на смежника. Мой сектор постепенно увеличивался. Пришло несколько грамотных конструкторов.

- Вы были довольны результатами работы?

- В целом – да. Общий уровень конструкторской подготовки неуклонно повышался. Несмотря на некоторое количество мелких ошибок в чертежах (куда же без них), наши инструментальщики оценивали их гораздо выше, чем чертежи, приходящие к ним из других конструкторских организаций.

Неожиданно произошло важное для нас событие: административное слияние Дорхимзавода и Карачаровского завода пластмасс в одно предприятие, которое получило название НПО «Пластик». Его возглавил бывший директор Карачаровского завода Константин Фёдорович Кнельц. В состав объединения вошёл институт с научными и конструкторскими отделами, возникшими на базе подразделений НИИПМ, занимавшихся переработкой полимеров. После постройки специального институтского корпуса туда была переведена его большая часть. Перевели и мой сектор, его вывели из ЦКБ завода.

Предприятие ускоренными темпами становилось многопрофильным. Было запущено производство пластмассовых труб разного диаметра и назначения. Стал функционировать цех по производству различной плёнки, осваивались и другие направления переработки пластмасс. Все это потребовало выпуска множества новых литьевых изделий. Одних только соединительных деталей для пластмассовых труб (фитингов) нами было освоено более ста наименований.

- Из Вашего рассказа чувствуется, что была проделана напряжённая текущая производственная работа…

- Действительно, было преодолено множество различных проблем. Тем не менее, я вспоминаю этот период как время активного креативного поиска новых возможностей в нашей деятельности. Проводились довольно частые всесоюзные семинары по обмену опытом в различных городах страны, где в качестве докладчиков выступали ведущие специалисты отрасли. Я был их постоянным участником. От лекторов всегда ожидали новых откровений в области конструирования оснастки. Иностранные новинки доходили до нас узкой струйкой в виде нечастых приглашений на семинары крупных зарубежных фирм, а также в виде коротких сухих выжимок из профильных иностранных журналов, подбираемых работниками, существовавшего в объединении отдела информации, слабо разбиравшимися в теме.

- За рубеж удавалось выезжать?

- Посещение выставок и некоторых продвинутых иностранных фирм было доступно только отдельным избранным лицам с «правильной» анкетой. Тем не менее, активно приветствовалась новаторская изобретательская деятельность, при условии, что она будет удачной и не нарушит отведённых сроков выполнения работы. Я часто рисковал, используя в плановых разработках новые решения, которые позволяли добиваться нужных результатов. Не всегда они заканчивались успехом, однако на этот случай мной предусматривались пути отступления.

- Была ли такая настойчивая деятельность замечена?

- Да, и произошел невиданный прецедент! Руководство «Пластика» дало мне возможность разработать и изготовить несколько экспериментальных форм, не связанных с конкретными заданиями. Это событие имело для меня большое значение, так как свидетельствовало о том, что я приобрёл на предприятии определённый профессиональный авторитет, и получил возможность без риска проверить на практике некоторые идеи и конструкции, которые могли, как мне тогда казалось, стать новым словом в оптимизации производственного процесса.

Иногда приходилось применять нестандартные решения. Помню, как к пятидесятилетнему юбилею образования Советского Союза мы получили правительственное задание. Надо было изготовить большую плоскую коробку с прозрачной крышкой для наградного знака, которым награждались крупные предприятия – победители социалистического соревнования. Крышку предлагали отливать с применением литьевых марок полиметилметакрилата. И это оказалось очень проблематично. Ее большие габариты, повышенные требования к внешнему виду и низкая текучесть расплава термопласта не давали никаких гарантий для качественного выполнения работы в заданные жёсткие сроки. Принимая во внимание, что изделие имеет гладкие стенки без усиливающих рёбер, я предложил отказаться от предписанного в техническом задании литья крышки, заменив его изготовлением из листового прозрачного полиметилметакрилата методом механопневмоформования. К. Ф. Кнельц сразу же поддержал меня и обратился в главк с соответствующим запросом. Предложение было принято и ленинградскому ООКБ «Стрельна», специализирующемуся на этой технологии, поручили ее производство. Через неделю после изготовления несложной технологической оснастки, прозрачная крышка наградной коробки, отвечающая всем предъявленным требованиям, была готова, и на её изготовление было затрачено несопоставимо меньшее количество средств и времени, чем понадобилось бы при литье под давлением.

- Какой период трудовой биографии вспоминаете с наибольшим удовлетворением?

- Особое место в моей конструкторской деятельности занимает подготовка к ХХII летним олимпийским играм 1980 года, которые должны были пройти в Советском Союзе. На это были брошены огромные ресурсы. Началось строительство или реконструкция большого количества спортивных объектов. Была перестроена большая арена спортивного комплекса «Лужники», построен огромный спорткомплекс «Олимпийский», крытый велотрек в Крылатском, дворец спорта «Динамо» на улице Лавочкина...

Для всех этих объектов предполагались современные удобные и экономичные пластмассовые сидения, разработку которых поручили НПО «Пластик», как головному предприятию отрасли. Непосредственным исполнителем ответственного правительственного задания определили мой сектор. Мы начали работу с изучения опыта других олимпиад. Выяснили, что все прежние сидения имели залитую внутри арматуру и металлическую хромированную обвязку, соединяющую их с трибунами. Скрестив «ужа» c «ежом», создали свой вариант олимпийского стула, проект которого представили на суд посетившего «Пластик» члена советского олимпийского комитета. Совершенно неожиданно он разнёс наш проект в пух и прах. Суть его эмоционального выступления сводилась к следующему: «Такой затратный вариант сиденья может позволить себе только страна загнивающего Запада. Для всех новых олимпийских объектов предстоящей Олимпиады потребуется около 110000 сидений. Чтобы уложиться в выделенную для их создания сумму, необходимо разработать совершенно новый тип без дорогостоящей металлической арматуры. Для крепления такого сидения к трибунам олимпийского объекта должны быть задействованы только стандартные болтовые соединения».

- Задача из разряда «сделай то, не знаю что»…

- Совершенно верно. Кроме того, что требовали современный дизайн, еще оно должно было быть антивандальным, то есть устойчивым к любым попыткам его сорвать или повредить. Также оно должно было быть огнеупорным, так как при пожаре в закрытых помещениях от его горения выделяется смертельно опасный газ. В случае необходимости каждое сидение должно отдельно легко заменяться или устанавливаться. Для обеспечения максимальной заполняемости олимпийского объекта (его финансовой окупаемости никто не отменял), сиденья должны были быть предельно компактными и, в то же время, удобными для зрителей.

Что с этим делать мы не знали, так как ни с чем подобным в то время не сталкивались и понятия не имели, существуют ли в мире подобные варианты. Для этой работы я выделил двух самых опытных на тот период конструкторов: Дину Евгеньевну Минкину и Эдуарда Борисовича Иванова. Втроём мы продумывали конструкцию сидения. Это был настоящий мозговой штурм, в результате которого получилось найти оптимальный вариант, отвечающий всем предъявленным требованиям. В соответствии с мировой практикой, материалом изделия был выбран полипропилен с добавлением самозатухающих добавок, обеспечивающих огнеупорность изделия. На трибунах олимпийского объекта для установки нужны были специальные металлические полосы или бетонные плиты с отверстиями. При монтаже сидений в эти отверстия вставлялись болты, предварительно заведённые в боковые полости их опорных выступов. Для закрепления сидения на трибуне монтажник заворачивал гайки на выступающие резьбовые окончания болтов. Также легко осуществлялась на трибунах и выборочная замена сидений. Поскольку мы были первопроходцами, я оформил на наше олимпийское сидение авторское свидетельство.

После утверждения изделия олимпийским комитетом нам предстояло разработать конструкцию литьевой формы для его изготовления. Пришлось отложить все остальные проекты и вплотную заняться её разработкой. В форме заливка и выталкивание изделия должны были осуществляться с одной стороны, так как на лицевой стороне сидения не допускались следы от толкателей и литника. После того, как я начертил сборочный чертеж, мои помощники, чувствуя колоссальную ответственность, быстро и качественно выполнили деталировку, не сделав ни одной погрешности. Ну, а затем было принято решение изготавливать сразу три одинаковые литьевые формы, так как времени для наработки такого большого количества сидений было «в обрез».

- И где же все это производилось?

- Изготовление было поручено рижскому заводу пластмасс. Очевидно, принималось во внимание «западная» культура инструментального производства. На всё время изготовления в Ригу был командирован наш конструктор. В такой напряжённой ситуации любая значительная конструкторская оплошность могла стать роковой, но тщательная проработка технической документации принесла свои плоды и все формы были успешно запущены в серийное производство.

- В такой ситуации, думаю, нервы у всех были на пределе?..

- Так и было. Помню эпизод, когда исполнитель стремился снять с себя ответственность за задержку: рижане посылали в СОВМИН телеграмму, что НПО «Пластик» задерживает испытание литьевых форм, хотя сами формы ещё находились в Риге.

В итоге все олимпийские объекты были оснащены сидениями в установленные сроки и создатели всего этого великолепия были приглашены на генеральную репетицию открытия Олимпиады. Находясь среди них, мы, одни из первых, оценили комфортность наших сидений. Потом пошли награды и премии. Генеральному директору НПО дали орден Трудового Красного Знамени, начальнику отдела – медаль «За трудовое отличие», а непосредственных исполнителей проекта наградили Почётными Грамотами с факсимиле подписи председателя оргкомитета «Олимпиада-80» И.Т. Новикова, заместителя председателя совета министров СССР.

- Гордитесь проделанной работой?

- Да, мне за нее не стыдно. Наши олимпийские сидения простояли на спортивных объектах пятнадцать лет. Ни одно из них за этот солидный срок не было сорвано или как- то повреждено. Дизайн и комфортность также всех устраивали. Но появилась госпожа Татьяна Батурина, жена тогдашнего мера Москвы Ю.М. Лужкова, которая, пользуясь поддержкой мужа, заменила наши олимпийские на сидения своей фирмы «Интеко». Они отливались на австрийских литьевых формах и имели крайне неудачную болтовую конструкцию крепления к трибунам. Вспоминаются слова Юрия Михайловича: «За бизнес жены мне не стыдно». К сожалению, они не всегда согласовывались с действительностью. Ведь за один напряжённый футбольный матч темпераментные болельщики срывали до пятисот сидений. На установку новых требовались значительные средства, которые шли в дополнительный доход бизнес-леди. Это продолжалось вплоть до снятия Лужкова. После этого сидения Батуриной были повсюду убраны. Теперь на спортивных объектах страны стоят новые. Уверен, что их разработчикам очень пригодился наш опыт.

- Вы являетесь автором одних из лучших отечественных книг об изготовлении и эксплуатации литьевых форм. Какие свои работы находите особенно удачными?

- В своём архиве я нашёл вырезку из многотиражки предприятия, где по случаю моего пятидесятилетия в весьма лестной форме перечисляются наши работы. За последующие годы их количество значительно увеличилось. Наиболее интересные из них отражены в моей первой книге под названием «Пути оптимизации литьевой оснастки: её величество литьевая форма». Первое издание этой книги было в 2009 году, а второе, дополненное, в 2011-м. Вторая моя книга «Возможности и направления развития современной литьевой оснастки», вышедшая в 2015 году, знакомит специалистов отрасли с современными тенденциями развития мировой литьевой оснастки. В ней рассказывается об инновационных решениях, разработанных лидерами производства горячеканальных систем, литьевых форм и литьевого оборудования, такими как EWIKON, ENGEL, Witmann-Battenfeld, THERMOPLAY, Zahoransky и т. д. Материалы для книги были получены в результате непосредственного общения с представителями этих фирм на международных выставках в Москве (Interplastica, Rosmould) и в Германии (Euromould, Fakuma и К-2016). Кроме этого, переводились нужные статьи из периодических зарубежных журналов, чаще всего – из Kunststoffe, поддерживались тесные контакты с отечественными фирмами, связанными с зарубежными лидерами. Активное использование инноваций, изложенных в книге, даёт дополнительные возможности для увеличения производительности и рентабельности литьевого процесса, повышения качества получаемых изделий и создания совершенно новых, востребованных различными отраслями науки и техники. Я очень рад, что книга получила высокую оценку наших ведущих специалистов. Уважаемый д.т.н. Эрик Леонидович Калинычев назвал её энциклопедией, позволяющей развивать высокоэффективные производства литьевых изделий. Книга пользуется очень высоким спросом у профессиональных читателей. Уверен, что она особенно полезна для обучающихся молодых специалистов, так как вводит их в мир высокоэффективной литьевой техники.

- Есть ли у Вас ученики, которыми хочется гордиться?

- У меня было много учеников, которые, как я отмечал выше, и составляли большинство моего конструкторского сектора. Среди них немало очень талантливых конструкторов. Сейчас не имеет смысла кого-то выделять особо, потому что прошло много времени с тех пор, как перестал существовать наш «Пластик», не пережив лихие девяностые годы. С некоторыми поддерживаю связь, но почти все уже не работают по профессии или, как сказал поэт: «Иных уж нет, а те далече»…

А вообще меня вдохновляет интерес, который проявляет молодёжь к профессии, опыту. Несмотря на то, что давно уже на пенсии, меня каждый год привлекают к участию в технической конференции на Rosmould. Приходя туда, я вижу почти сплошь молодые лица. Они слушают очень внимательно и задают грамотные вопросы. Недавно, в минувшем октябре, участвовал в семинаре, проводимом в Питере издательством «Профессия».

- Что для Вас значит слово «семья»?

- Семья, а она у нас дружная, всегда была моей главной опорой, помогала со всеми трудностями справляться. А вообще, к неприятностям я стараюсь относиться философски, памятуя библейскую мудрость «Всё пройдёт. Пройдёт и это». Правда, помочь себе этим не всегда получается… Тем не менее, мне есть кем гордиться. Моя единственная дочка и старшие внучка и внук очень радуют. Все они – яркие личности, добившиеся значительных успехов каждый в своей деятельности. Младшая внучка – студентка, а младший внук в будущем году оканчивает школу.

- Есть что-то на Вашем жизненном пути, что, оглядываясь назад, хочется исправить или изменить?

- Очень сожалею, что не продолжил изучение английского языка, хотя, будучи молодым специалистом, проучился два года на трёхгодичных городских курсах. Еще жалею, что из-за занятости пришлось оставить занятия игры на аккордеоне, хотя хороший weltmeister до сих пор сохраняется в доме.

- Есть ли у Вас творческие увлечения?

- Нравится заниматься любительским стихосложением по разным поводам. Примером может послужить стихотворный эпиграф к моей первой книге.

Я выбирал свой путь из множества путей,
Чтоб к цели двигаться надёжней и быстрей,
Где хоть смущает страх преодоленья,
Но любопытство гонит опасенья,

Где можно за успех платить поменьше цену,
Где мысли свежие являются на сцену,
Где старый постулат вдруг оказался ложным
И невозможное становится возможным,

Где не надеешься на глупое везенье,
Где точно сверено конечное решенье,
И результат не то чтоб идеален,
Но для таких условий оптимален.

Не скрою, путь сей, иногда, тернист и тесен,
Но для меня другой – не интересен.

Начало беседы читайте в 1 части интервью.

Материал подготовила Елена ПЕНИНА.
Фото из личного архива И.Е. Гольдберга