Геннадий Ефремович Заиков. Часть 2

Виктор Фёдорович Каблов, д.т.н., профессор: «Он всегда работал с пушкинской легкостью!»

- Виктор Федорович, Вы помните свое знакомство с Геннадием Ефремовичем?

- Сначала я познакомился с некоторыми его работами, прежде всего – по горению полимеров. Очень заинтересовала монография, написанная в соавторстве с Р.М. Асеевой. Этот труд и сегодня является лучшим по проблематике «Горение полимерных материалов». А с Геннадием Ефремовичем лично познакомился на конференции по горению, у нас в Волгограде. Тогда меня буквально поразил его искромётный доклад и парадоксальные заголовки слайдов. Помню, один из них назывался «Можно ли бензин тушить керосином?». Название шуточное, но зацепило, потому что отражало весьма тонкие процессы соокисления углеводородов. Действительно, процесс горения смеси углеводородов протекает весьма сложно, и в результате реакций передачи цепи скорость горения, как и окисления, может быть замедлена. Кстати, процессам соокисления и роли среды посвящена его первая монография, написанная в соавторстве с академиком Н.М. Эмануэлем и с 3.К. Майзус, называется «Роль среды в радикально-цепных реакциях окисления органических соединений».

- А что сам Геннадий Ефремович о монографии говорил?

- Говорил, что очень гордится этой книгой. Она, действительно, глубокая и фундаментальная, и профессор с радостью дарил экземпляры сотрудникам института. Но академик Эмануэль тогда предостерег его, между ними состоялся диалог:

- Гена, ты что делаешь?
- А что?
- Тебя, молодого талантливого ученого, все любили, а теперь ты наживешь врагов!
- Да почему?
- Да потому что большинство из тех, кому ты раздаешь свою книгу, за всю жизнь не написали ни одной подобной. Своим успехом ты их сильно огорчил, поэтому они будут завидовать!

- Можно ли сказать, что это был совет, данный учителем ученику с высоты жизненного опыта?..

- Можно. Заиков и считал Эмануэля своим учителем, причем не только в науке, но и «по жизни», а со временем стал его заместителем в отделе кинетики химических и биологических процессов, который возглавлял Эмануэль в ИХФ АН СССР. В Институт химической физики Г.Е. Заикова пригласил тоже Николай Маркович Эмануэль.

- Ты что там подписывал? Я смотрел из окна.
- Николай Маркович, – ответил Заиков, – да пустячная заявка на реактивы, срочно надо было.
- Никогда так не делай! – посоветовал Эмануэль. – День-два может и подождать. Ты должен сказать, мол, приходи завтра ко мне в кабинет, тогда и подпишу. Вот, например, академик Семенов раньше, чем через неделю ни одну бумагу не подписывает – так Семенов лауреат Нобелевской премии! Пойми, ты – начальник, и не должен панибратски вести дела с подчиненными!

- Как же Геннадий Ефремович отреагировал на подобное заявление?

- Как ученого, конечно, его возмутила такая постановка вопроса, но со временем, набравшись административного опыта и набив шишек, он понял, что Эмануэль был во многом прав – нельзя на ходу подписывать бумаги. Хотя… натура Геннадия Ефремовича, как я помню, всегда «уводила» его в сторону демократичности, открытости и легкости… В целом же, Эмануэль, будучи энергичным и мудрым руководителем с большим чувством юмора, оказал на Заикова достаточно серьезное влияние и Геннадий Ефремович многое перенял из его стиля руководства, из подхода в решении научных и рабочих вопросов.

- А каким учителем, на Ваш взгляд, был сам Заиков?

- Очень ярким, сильным, авторитетным. Его лекции всегда были интересными и увлекали не только глубиной научной мысли, но и манерой подачи материала, они разбавлялись любопытными примерами, занимательными историями из жизни. Могу вспомнить, как на лекции, посвященной химической кинетике и проблемам термоокислительного старения полимеров, которую профессор читал студентам в нашем институте, однажды он рассказал поучительную историю:

«Мы разработали новые синтетические стабилизаторы, замедляющие старение полимеров, и они показали хороший результат. Эмануэль тогда предложил попробовать испытать данные вещества на мышах – не замедлят ли они старение организмов?.. И, о чудо! Срок жизни мышей увеличился на 30 %. В принципе, это был вполне ожидаемый результат, так как мы понимали, что в основе старения лежат радикальные процессы, как и в полимерах. И, если мы подавим свободные радикалы, то прервем цепные реакции старения. Воодушевленный Эмануэль решил доложить эти вдохновляющие результаты на заседании Президиума АН СССР в надежде получить финансирование темы. А члены Президиума были, в основном, академиками весьма и весьма почтенного возраста, поэтому доклад у них вызвал живейший интерес. Один из членов Президиума спросил: «Скажите, а ваши вещества не только жизнь продлевают, но и активный возраст?» Эммануэль ответил, что данные вещества продлевают активное долголетие. Тогда академик из Президиума воскликнул: «Товарищ президент, данную тему нужно финансировать! И как можно скорее!»…

Правда, потом оказалось, что, несмотря на то, что полученные стабилизаторы, действительно, продлевали жизнь, они все же вызывали серьезные побочные эффекты. То есть активное долголетие «требовало» серьезных жертв…

- Знаю, что многих буквально восхищала «производительность» Заикова как ученого. А Вам довелось наблюдать за тем, как работает профессор?

- Он всегда работал стремительно, с какой-то, я бы сказал, пушкинской легкостью. Бывая в Москве, я часто заезжал к нему в институт и на подходе всегда звонил, предупреждая, что буду через полчаса. В ответ неизменно слышал бодрящую фразу: «Жду с волнением в крови!»

При встрече он никогда не терял времени на пустяки, вроде распития чая, – сразу включался в обсуждение проблемы, давал массу советов, ценной и, как правило, уникальной информации, а еще всегда нагружал новыми книгами и журналами, которые получал из-за границы.

Стремительность у Геннадия Ефремовича чувствовалась во всем, как в жизни, так и в работе. Это вообще было в его характере – торопиться успеть как можно больше. Например, у Заикова была своеобразная манера выступать оппонентом по диссертациям. Обычно оппонент важно выходит из зала к трибуне, достает подготовленный отзыв, затем читает его. Этот процесс занимает много времени и бывает довольно скучным. Геннадий Ефремович неизменно нарушал алгоритм – он начинал озвучивать свой отзыв, еще на подходе к трибуне. Уже первыми фразами заинтересовывал, цитировал что-то необычное, держал внимание аудитории до самого конца. Например, отзыв на защите моей аспирантки он начал так: «Как сказал английский эколог Джон Бартон – или мы сделаем так, что не будет грязи, или грязь сделает так, что не будет нас!»

- Нет, наоборот, было интересно, легко и всегда по существу. Он очень быстро читал и стремительно схватывал суть работы. Понимая, что защита диссертации – дело во многом формальное, не цеплялся за мелочи. Все существенные недостатки отмечал еще при обсуждении работы с соискателем.

Помню, я как-то попросил Геннадия Ефремовича быть оппонентом моей аспирантки. Он быстро прочитал работу и с удовольствием согласился, но при этом сказал, что приехать на защиту не сможет, поэтому отзыв пришлет письменно. Я очень огорчился, а затем предложил неожиданный ход: записать его выступление на видео, а позже показать на совете. Он согласился и сделал видеоролик. Как всегда, выступление профессора было блестящим. У меня и сегодня хранится эта запись, она производит огромное впечатление, в том числе, большим зарядом позитива.

- Как на Ваш взгляд – у профессора с годами менялся подход к научной деятельности?

- После своего 70-летия Геннадий Ефремович отошел от руководства отделом деструкции и стабилизации полимеров, сосредоточил внимание на публикационной активности. График его публикаций резко устремился вверх. Оказалось, что Г.Е Заиков – один из самых цитируемых ученых в стране. Особенно часто он стал публиковаться за рубежом, во многих странах пользовался большим авторитетом. Безусловно, этому способствовали и его уникальные способности к общению с коллегами. Строго говоря, благодаря своим коммуникативным данным и академическому авторитету, Геннадий Ефремович создал собственное огромное научное сообщество, поддерживая плодотворные контакты с учеными в разных городах не только нашей страны, но и за рубежом. Его легкий и доброжелательный характер, огромная эрудиция, понимание сложных химических процессов, смелость и свежесть творческой мысли в сочетании с многолетним опытом, а также умение быстро доводить до публикации совместные работы – все это привлекало к нему многих и многих ученых. Геннадий Ефремович имел научные связи с двадцатью научно-исследовательскими институтами в России, и примерно с таким же количеством научных центров за рубежом, состоял в редколлегиях журналов, издающихся в нашей стране, а также в Болгарии, Польше и США.

Интересный факт – Заиков всегда был чужд всякому национализму, являясь поистине гражданином мира, но, несмотря на большие возможности жить и трудиться в самых разных странах, в том числе в США, профессор часто говорил, что по-настоящему может работать только в России, в русской языковой среде.

- Столь активная работа за рубежом требует хорошего знания иностранных языков…

- Безусловно. Профессор в совершенстве владел тремя языками — английским, французским, испанским и при случае в шуточной манере всегда благодарил «товарища Сталина за свое отличное образование, которое получил в простой советской школе» в Омске. В предвоенные годы в городе было много политических ссыльных, и французскому языку его учила настоящая француженка – бывший член Коминтерна. А игре на скрипке учил другой политический ссыльный. Так постепенно и развивался молодой талантливый паренек, который профессионально пел и прекрасно играл на скрипке, фортепиано, гитаре и саксе… Делал все это искренне, с душой.

- А что он говорил про своих студентов?

- Они ему очень нравились. Геннадий Ефремович с удовольствием работал с молодежью. Его нестандартное видение научных проблем часто выражалась в актуальных, а кому-то, возможно, покажется – шуточных, задачах, которые он приводил в качестве примеров, читая лекции. Однако именно в них у Заикова, как ни у кого другого, ярко проявлялась смелость и свежесть творческой мысли в сочетании с многолетним опытом!

Геннадий Ефремович вообще к жизни относился с оптимизмом. Каждый раз ставил перед собой практически недостижимые цели, а затем уверенно и легко добивался успеха. Он прекрасно сочетал в себе уникальные природные способности и чрезвычайную смелость с неординарностью научных подходов. Все это, безусловно, у меня вызывает восхищение и глубокое уважение к профессору. До последних дней он сохранял доброжелательность к людям, но не допускал панибратства. Общение с ним доставляло огромное удовольствие, не говоря уже о том, что было исключительно полезным и плодотворным. Именно таким он мне запомнился, и я считаю, что профессор Г.Е. Заиков является настоящим богатством России!

Начало: Геннадий Ефремович Заиков. Часть 1

Материал подготовила Елена ПЕНИНА.
Фото из личного архива семьи Заиковых.
Видео из личного архива В.Ф. Каблова.